Сегодня это имя, вероятно, знакомо лишь театралам со стажем, чему при всей несправедливости есть объяснение — в приносящем популярность кино Капустина снималась мало, будучи театральной актрисой. Но иногда Вера Яковлевна всё же появлялась на экране, в основном — телевизионном. И в телеверсиях спектаклей Центрального академического Театра Советской (до той поры, когда армия стала Российской и соответственно был переименован и театр Капустина не дожила) Армии, и в оригинальных постановках. Среди них — «Бесприданница» А. Н. Островского, впервые показанная в 1974 году. Недавно спектакль повторили по каналу «Культура», и у нынешних зрителей появилась возможность оценить вдумчивую, тактичную по отношению к автору режиссуру Константина Павловича Худякова и мастерство актёрского состава. В том числе: и сыгравшей Хариту Игнатьевну Огудалову Веры Яковлевны Капустиной. 24 сентября 2023-го исполняется сто лет со дня рождения этой особенной актрисы, особенного человека.
Причём, человеческие «штрихи» к её «портрету» не менее важны, чем профессиональные. И в связи с этим прежде всего вспоминается история, произошедшая летом 1988-го, когда ЦАТСА гастролировал на Дальнем Востоке. По дороге из Хабаровска во Владивосток актриса Мария Фоминична Пастухова заболела, а ей предстояло играть главную роль в спектакле «Деревья умирают стоя» А. Касоны, который по условиям договора организаторов гастролей с ЦАТСА не подлежал ни замене, ни отмене. Ситуация была критической. Ввестись в спектакль предлагали нескольким ведущим актрисам театра. И в частности — Капустиной, которая благодаря обширным знаниям в области народной медицины сделала всё, чтобы на сцену вышла Пастухова. Правда, ничего выдающегося в своих действиях сама Вера Яковлевна не видела. Подставить плечо нуждающемуся в помощи, было для неё не подвигом, а нормой. Совсем как у Шарлотты Эрдсли из пьесы «За услуги» С. Моэма, которую Капустина не успела сыграть, хотя была распределена на эту роль в будущем спектакле Леонида Ефимовича Хейфеца. А жаль… Вера Яковлевна могла привнести в её «партитуру» немало сокровенного, постоянно заботясь не о себе, а о родных: дочери Наталье и сыне Алексее, которые также избрали творческие профессии, о муже — режиссёре Борисе Эрине. Но Борис Владимирович наряду с работой в Москве выпускал спектакли в других городах нашей некогда единой страны, занимая в них Капустину. И Вера Яковлевна ездила за Борисом Владимировичем, поддерживая его в любых начинаниях. За это Юрий Иванович Ерёмин, возглавлявший ЦАТСА в 1982-1987, сравнил её с женой «декабриста».
Но с представительницами аристократического сословия Капустину, имевшую, кстати, крестьянские «корни», сближало не только это.
А, прежде всего, общение с людьми, в процессе которого она не делила собеседников по рангам, и, если надо было сказать кому-то не слишком приятные вещи, то делала это не за глаза, а в лицо и без злобы, спокойно, аргументированно. Порой могла выразиться резко, едва ли не на грани дозволенного, но, как ни странно, это оказывалось уместным. Всё-таки Вере Яковлевне никогда не изменяли вкус и деликатность. Она уважала тех, чьи убеждения и поступки не вписывались в общепринятые рамки, вызывая раздражение окружающих. Но присоединяться к, как правило, необъективному, увы, жестокому большинству Капустиной не позволяло достоинство. Оно же объясняло отсутствие в её характере зависти, желания извлечь выгоду из чужой беды. Качества редкие для любого коллектива, где зачастую правят бал самолюбия и амбиции. А уж для актёрского сообщества, в котором ещё и чрезвычайно остро воспринимается неумолимость бега времени, — и вовсе раритет. Но Вера Капустина и была такой отдельной личностью. Не совсем обычным, царственным был и сам облик Веры Яковлевны: её изысканная внешность, благородная стать, не бытовая манера речи, степенная, лишённая суеты пластика. Был некий «знак» судьбы и в том, что одной из дебютных, пусть и детских, но всё же полноценных ролей Капустиной оказалась… Королева в спектакле драматического коллектива Дворца пионеров города Сталинска «Маленький Мук». Нечто «королевское», определённый внутренний масштаб зачастую присущий особам так называемой «голубой крови», впоследствии отличали целую «галерею» различных по своему социальному происхождению героинь Веры Яковлевны.
И из своих многочисленных сценических созданий Капустина наверняка выделяла Нину Заречную из «Чайки» А. П. Чехова, которую в Новосибирском «Красном Факеле» поставила её главная наставница в актёрском деле Вера Павловна Редлих. Потому что образ Заречной дал Вере Яковлевне шанс посредством хрестоматийного текста высказаться об обманчивой, отнюдь не праздничной сущности артистического ремесла. И — о том, как далеко от идеала ежедневное существование актрисы провинции, которой Вера Яковлевне в общей сложности посвятила пятнадцать лет, прослужив в «Красном Факеле» в 1941-1955 и сезон 1955-1956 в Свердловской драме.
Примечательно, что это были театры традиционной психологической направленности, «Красный Факел» же и вовсе по праву считался «сибирским МХАТом». А ЦТСА, куда Вера Яковлевна перешла в 1956-ом, руководил Алексей Дмитриевич Попов, также воспитанный Московским Художественным театром. То есть ЦТСА оказался Капустиной близким по духу. Актёрский состав театра отличался богатством талантов, к моменту появления в нём Веры Яковлевны представляя собой подобие отлично сыгранного оркестра, но актрисе удалось внести в его практически безупречное «звучание» свою «интонацию».
В согласии с ясно выраженным в актёрской природе Капустиной интеллектуальным началом — в меру эмоциональную, что предполагало чёткость и изящество исполнительского «почерка», ювелирную «отделку» даже самых скромных по объёму ролей (этому Веру Яковлевну научил Алексей Денисович Дикий, поручивший ей сыграть Ирину Туманову в спектакле «Олеко Дундич» А. Ржешевского и М. Зака в «Красном Факеле»). Подкупали в даровании Капустиной также высокая исполнительская культура и широта диапазона.
И в этом смысле больше повезло представителям старшего поколения зрителей Театра Армии, которым довелось увидеть ранние роли Капустиной в ЦТСА — к примеру, Анну Вальтер с её «поисками душевной гармонии» в «Последней остановке» Э.М. Ремарка, воплощавшую «абсолютное зло» Матильду фон Цанд в «Физиках» Ф. Дюрренматта, сыгранную в гротесковом «ключе» мещанку Хильду из «Юстины» Х. Вуолийоки…. Однако и более молодая часть зрительской аудитории была не обделена яркими впечатлениями от актёрских работ Веры Капустиной. Вспомнить хотя бы величественную и наряду с тем не чуждую проявлениям нежности Варвару Ивановну Прозоровскую — супругу генералиссимуса Александра Васильевича Суворова в «Осенней кампании 1799 года» А. О. Ремеза или строгий, трагический «рисунок» роли Нины Александровны Иволгиной из «Идиота» по Ф. М. Достоевскому. И, конечно, — Лео из «Ужасных родителей» Ж. Кокто, в которой проявилась ещё одна сторона артистической индивидуальности Веры Яковлевны — умение в серьёзном находить повод для иронии, а в смешном «расслышать» минорные, щемящие «ноты».
К слову, об «Ужасных родителях». Также, как Лео являлась «стержнем» описанного Кокто семейства, так и Вера Яковлевна Капустина была центром актёрского ансамбля, своей слаженностью, взаимопониманием, взаимовыручкой тоже напоминавшего семью. А в семье, как известно, все без исключения уникальны и незаменимы. Вероятно, поэтому, когда 8 октября 1989 Капустиной не стало из попытки сохранить «Ужасных родителей» с другой (хорошей!) актрисой в роли Лео ничего не вышло. Словно вместе с Верой Яковлевной спектакль покинула душа.
С уходом Капустиной — неожиданным, заставшим коллег и почитателей таланта актрисы буквально врасплох, вообще возникло ощущение потери чего-то очень важного, значимого. Думается, не будет преувеличением сказать, что оно и сейчас живо в сердцах тех, кому выпала удача встретиться с ней на жизненном пути.
