«Душа моя Павел» в РАМТе
Нет ничего удивительного в том, что художественный руководитель Российского академического Молодёжного театра Алексей Бородин обращается к озаглавленному пушкинской строкой, недавно вышедшему «роману воспитания» Алексея Варламова. Ведь он как нельзя лучше отвечает творческой позиции театра, чей репертуар адресован в основном тем, кто вступает в самостоятельную жизнь.
Подобно герою произведения Алексея Варламова — 17-летнему Павлу Непомилуеву, который в олимпийском 1980-ом приезжает в Москву из секретного, названного «Пятисотым» города поступать на филологический факультет МГУ. Набрать необходимый «проходной балл» он не смог. Но в именитый ВУЗ всё-таки попадает. Правда, вместо того, чтобы «с головой» окунуться в учёбу волею факультетского начальства Павел отправляется на уборку картошки. И перипетии этого по большому счёту обычного жизненного эпизода приобретает для него особое, едва ли не судьбоносное значение оказываются главными и в романе, и в спектакле, создатели которого относятся к литературному первоисточнику максимально бережно.
Думается, что у каждого из них помимо уважения к труду Алексея Варламова и собственного исключительного профессионализма есть на то и сугубо личные причины.
Так для драматурга Полины Бабушкиной, написавшей инсценировку и сохранившей большинство сюжетных линий романа, — это возможность прикоснуться к далёкой от неё исторической эпохе. А для режиссёра Алексея Бородина и сценографа Станислава Бенедиктова — повод оглянуться назад, посмотреть на время, когда они были молоды, из нынешнего дня.
И сделать это трезво, без умиления, но по-доброму, сочувствуя Павлу, которому предстоит столкнуться со многими неожиданными вещами, в чём-то разочароваться, что-то переоценить, попрощаться с целым рядом иллюзий…. И — начать мучительный, отнюдь не постепенный, а достаточно резкий, стремительный, но такой необходимый процесс превращения из мечтательного, наивного существа во взрослого человека.
Зрительный зал РАМТа, который традиционно заполняют представители разных поколений, относится к этой, ведущей в спектакле Алексея Бородина теме с пониманием.
Потому что каждый из нас однажды сталкивался с такой ситуацией. И упомянутый Варламовым «Пятисотый» вполне можно считать своеобразным символом закрытого от посторонних глаз внутреннего мира, покидать который всегда трудно, некомфортно, болезненно. Это состояние наверняка знакомо и сегодняшней юной публике, и людям (а к ним принадлежит и Алексей Варламов), чьё взросление пришлось конкретно на 1980-ый, и зрителям, молодость которых пришлась на восьмидесятые годы в целом. На этот противоречивый период для нашей, некогда большой и единой страны, карту которой, как нечто самое ценное для себя, привозит в столицу Павел Непомилуев.
Очертания контуров этой карты периодически появляются на заднике сцены, оформленной Станиславом Бенедиктовым в условной манере, предпочитая только обозначать то или иное место действия.
Скажем, стол и стул указывают на то, что персонажи находятся в студенческой аудитории. Стулья, составленные в ряд, — на автобус, «везущий» студентов в колхоз. А на конкретный временной отрезок, в котором разворачиваются события, красноречиво намекают «примостившиеся» в одном из углов сценической площадки таблички с лозунгами периода «развитого социализма».
Поддержанию соответствующей атмосферы способствует и подготовленная Дмитрием Волковым и Михаилом Шкловским звуковая партитура спектакля, куда вошли оригинальные мелодии Александра Девятьярова и популярные мелодии тех лет в исполнении настоящего, присутствующего непосредственно на подмостках РАМТа оркестра и артистов театра.
Последние, кстати, ощущают себя очень комфортно в предложенной Алексеем Бородиным лишённой малейшего налёта пафоса, откровенно игровой стихии спектакля. Здесь даже сцена ударного сбора картофеля, которую невозможно представить без бытовых подробностей, превращается в лихую музыкально-пластическую композицию (поставленную Андреем Рыклиным).
Однако большое внимание Алексей Бородин уделяет психологической составляющей своего спектакля.
И в этом смысле основная эмоциональная нагрузка ложится на плечи артиста Даниила Шперлинга, которому удаётся передать тонкую душевную организацию Павла Непомилуева, стремящегося, тем не менее, вопреки обстоятельствам сохранить свою, если так можно выразиться, непохожесть на других, способность не зависеть от чужих мнений. Так что совсем не случайно его отличает декан филфака Муза Георгиевна Мягонькая. Та самая «волшебница», которая дарит Павлу шанс получить образование в МГУ.
Музу играет Лариса Гребенщикова, которая, также, как и её героиня, является ещё и опытным, проницательным педагогом, благодаря чему не слишком объёмная роль наполняется глубоким, личностным содержанием.
Из слаженного актёрского ансамбля спектакля хочется особо выделить и Сергея Чудакова, появляющегося в финале в образе Отца Павла. Мы знаем, что его уже нет на свете, но Павел-Шперлинг постоянно ведёт с ним диалог, оставаясь для Непомилуева-младшего неоспоримым авторитетом.
И для РАМТа, не привыкшего отпускать публику из театра без хотя бы крошечного глотка надежды, очень важен персонаж Чудакова. Иначе не была бы столь убедительна позитивна интонация, с которой он словно из Вечности обращается к сыну. Слушаешь его и веришь, что всё у Павла непременно сложится. Какие бы ни выпадали на его долю суровые испытания.
А то, что их будет немало, мы, сегодняшние, знаем не понаслышке.
Авторский вариант статьи, опубликованной в журнале «Знамя» №6 за 2022 год.
