В Еврейском музее и Центре толерантности отдали дань памяти Шолом-Алейхема
И сделали это посредством оригинального выставочного проекта. Причем, что наиболее ценно, — вовремя.
Так как псевдоним писателя, при рождении названного Шоломом Рабиновичем, переводится легко и просто, словно некое обращение к человечеству — «мир вам!». А это словосочетание особенно созвучно сегодняшнему дню, когда ненависть людей разных национальностей и вероисповеданий, кажется, достигла апогея. К тому же проявления естественных, не продиктованных и малейшей корыстью чувств, ранее считавшихся чем-то элементарным, сейчас стали большой редкостью.
Однако тоска по ним даже вопреки бешенному, если не сказать безжалостному ритму нынешней жизни, по-прежнему велика. И подобный дефицит пусть и виртуально, но все же способны восполнить многим хорошо знакомые с юных лет произведения Шолом-Алейхема, появившегося на свет в Переяславе Российской губернии, в 1859-ом, а завершившего свой жизненный путь в Нью-Йорке, в 1916-ом.
Собственно, к столетию со дня кончины классика еврейской и мировой литературы сотрудники Еврейского музея и Центра толерантности приурочили настоящую выставку, которая была организованна при поддержке главы Благотворительного фонда «САФМАР» Михаила Гуцериева, будучи призванной дать всем желающим возможность не только оценить масштаб персоны Шолом-Алейхема. Но и получить определенный «заряд» положительной энергии, как говорится, отогреться душой, прикоснувшись к досконально изученному Шолом-Алейхемом и давно уже подобно загадочной Атлантиде канувшему в Лету миру еврейских местечек.
Миру чрезвычайно колоритному, причудливо-пестрому, полному разительных контрастов, где смешные моменты органично соседствовали с земными: смешное было непременно оттенено минором, а трагическое — толикой юмора и иронии.
Вероятно, по этой причине он всегда был притягателен и до сих пор остается таковым для склонных к перемене настроений и, как следствие, к смешению различных, подчас полярных жанров представителей творческих профессий. Художников (в том числе: легендарных Марка Шагала, Натана Альтмана, Исаака Рабиновича). Режиссеров (среди них в первую очередь стоило бы назвать основателя Камерного еврейского театра, впоследствии переименованного в ГОСЕТ Алексея Грановского, а также в разные годы обращавшихся к «Тевье-молочнику» худрука Киевского театра имени Ивана Франко Сергея Данченко, лидера столичного «Ленкома» Марка Захарова, мэтра телевизионной режиссуры Сергея Евлахишвили). Артистов (и здесь, конечно, сразу вспомнились исполнители роли Тевье Соломон Михоэлс Михаил Ульянов, Богдан Ступка и Евгений Леонов, Вениамин Зускин-Гоцмах из «Блуждающих звезд»).
Поэтому кураторы экспозиции Гилель Казовский и Анна Полян дали ей соответствующее наименование «Шолом-Алейхем. Писатель и его герои в изобразительном искусстве, театре и кино», в согласии с чем включили в нее документы из эпистолярного наследия Шолом-Алейхема, многочисленные отечественные и зарубежные издания его книг, картины, иллюстрировавшие фрагменты повестей и рассказов Шолом-Алейхема, афиши фильмов и спектаклей, основой которого являлись литературные создания писателя, обширную подборку фотографий, запечатлевших кульминационные моменты из их театральных и кинематографических версий.
Примечательно, что в центре внимания здесь оказались преимущественно не громкие сценические творения. А мало известные и зрительской аудитории, да, пожалуй, и специалистам постановки еврейских трупп республик бывшего Советского Союза — Азербайджанского, Белорусского и Украинских ГОСЕТов (сцена из «Тевье-молочника» в версии театра из Одессы даже украсила главный рекламный плакат данной выставки).
Это свидетельствовало о стремлении авторов идеи экспозиции не ориентироваться традиционно на «звезд», а об их желании обозначить приоритет просветительской функции своего начинания, дать нам как можно больше эксклюзивной информации, помочь открыть что-то новое, ранее неизвестное.
В результате чего кого-то, быть может, заинтересовала серия рисунков Анатолия Каплана к «Заколдованному портному» или выполненные в технике литографии изысканные работы Мане-Каца к «Стемпеню». А кто-то, вероятно, задержал взгляд на копиях писем Шолом-Алейхема ко Льву Николаевичу Толстому и Антону Павловичу Чехову, глубоко уважаемым им и за личностные качества, и за литературное мастерство.
Правда, в связи с этим имеет смысл предположить, что Чехов, наверное, должен был быть особенно близок Шолом-Алейхему, по примеру своего собрата по писательскому «цеху» неизменно внимательно вглядывавшемуся в противоречивую и непредсказуемую человеческую природу. Но, по точному наблюдению того же Вениамина Зускина, при всей любви к человеку «ненавидевшему условия, которые делали его несчастным, превращая в «без вины виноватого».
«Иные берега» № 1 за 2017 год.
