Николай Мартон «Мне отчаянно везло!», Санкт-Петербург, «Балтийские сезоны», 2017
Пожалуй, именно так хочется точнее определить жанр этой книги, которая вопреки изначальной задумке автора представляет собой не мемуары в их традиционном понимании. Ведь его монолог периодически прерывается с различными по объему иногда строго информационными, а по большей части лирическими отступлениями, принадлежащими перу известного петербургского театроведа, театрального критика, библиографа Евгения Кирилловича Соколинского.
Данный ход способствует соприкосновению с действительно не совсем обычным изданием, на страницах которого Николай Мартон размышляет о своей жизни, и тут же рядом присутствует «взгляд со стороны» на факты биографии и роли Николая Сергеевича. Этого незаурядного артиста, служащего отечественному театру почти шестьдесят лет, из них пятьдесят пять — александринским подмотскам. Мастера сцены, интеллигентная, благородно- изысканная исполнительская манера которого и, по мнению зрителей, и по практически единодушному признанию прессы принадлежащего к, увы, изрядно поредевшей категории своеобразных культурных символов северной столицы. Не забывает об этом написать и Соколинский.
Подобное утверждение, безусловно, доставляет не коренному петербуржцу Мартону — удовольствие. Однако, как мы неоднократно убеждаемся в процессе чтения, к комплиментам Николай Сергеевич относится спокойно, даже несколько отстраненно.
В этом нет ничего странного. Все-таки Мартон — сложившийся артист, способный свои достижения анализировать самостоятельно и трезво. К тому же Николай Сергеевич никогда не останавливается в своем актерском развитии, в подтверждение этой мысли, замечая в прологе, что «все еще учится». И, несмотря на солидные регалии — звание «народного артиста РСФСР, кавалера орденов Почета и Дружбы, лауреата почетных театральных премий (в том числе: «Золотой маски» — 2016 за роль Неизвестного в спектакле «Маскарад. Воспоминания будущего»), постоянно ищет неизведанные пути в искусстве. Причем, делает это бесстрашно (а именно бесстрашие, склонность к рискованным экспериментам написавший предисловие к книге творческий лидер Александринского театра Валерий Фокин выделяет в индивидуальности Николая Мартона), неизменно обнаруживая новые грани своего таланта.
Он и на сей раз, будучи мемуаристом, удивляет. Даром рассказчика, чья судьба контрастирует с аристократизмом, безукоризненностью внешнего облика и даже отдаленно не сравнима с такой же безупречной четкой линией. Этим, вероятно, объясняется присущая повествованию сложная гамма авторских эмоций.
Нежность, с которой Мартон вспоминает необыкновенную, «почти шекспировскую», по его убеждению, историю любви своих родителей. Горечь при упоминании о трагически ранней (в возрасте двадцати восьми лет) кончине матери и о периоде Великой Отечественной войны, которую он застал в детстве. Умение посмеяться над собой в моменты экскурса в бурные, богатые приключениями юные и молодые годы. Наконец, восхищение, с которым Николай Сергеевич говорит о корифеях Александринского театра.
Последнее сегодня наиболее ценно. Так как противоречит современной, не слишком приятной моде на пусть и частичное, но все же разоблачение кумиров публики.
Мартон же вопреки всем сложностям, которые ему, вослед всем варягам, пришлось преодолеть в период адаптации в прославленном коллективе, стремится, прежде всего, воздать должное своим легендарным коллегам за преподанные уроки и высшего актерского «пилотажа», и редкой в артистической среде щедрости. Примерами тому — сдержанный, но одобрительный отзыв Николая Константиновича Черкасова о вводе Николая Сергеевича на роль Альбера в «Скупом рыцаре», дорогой подарок Бруно Артуровича Фрейндлиха, который предложил Мартону заменить его в спектакле «На дне», где он, Фрейндлих, в течение многих лет с успехом играл Барона….
Кажется, что, приступая к работе над воспоминаниями, Николай Сергеевич и преследовал цель не столько поделиться опытом, сколько отблагодарить всех тех, кто помог ему состояться актерски и личностно, кто до сих пор поддерживает в профессии.
Михаила Полиевктовича Верхацкого — выдающегося педагога, взявшего на свой курс в Киевском театральном институте имени И. И. Карпенко-Карого и позволившего сделать первые шаги на пути к осуществлению мечты о сцене. Леонида Сергеевича Вивьена, возглавлявшего Александринку в 1938-1966 годах и в 1962-ом после просмотра спектакля Крымского драматического театра имени М. Горького «Уриэль Акоста» по пьесе К. Гуцкова с ним, Мартоном, в роли Уриэля и пригласившего его в знаменитую труппу. Владимира Егоровича Воробьева, поставившего «Хозяйку гостиницы» К. Гольдони и «Колпак с бубенчиками» Л. Пиранделло, в которых он сыграл соответственно Маркиза ди Форлипополи и Чампу, подаривших «ощущение полета». «Человечного формалиста», режиссера Андрея Анатольевича Могучего и «режиссера-философа» Теодороса Терзопулоса, для которых является неким «талисманом», непременным участником всех спектаклей, выпущенных ими в Александринском театре. Руководителя петербургской Капеллы Владислава Александровича Чернушенко, привившего любовь к музыке, следствием чего стало появление целого ряда литературно-музыкальных программ. Владимира Серафимовича Ярмагаева, при активном участии которого избавился от так называемых «украиноидов», едва ли не в совершенстве «овладев мелодикой русской речи», что дает возможность на протяжении долгого времени реализовывать на питерском радио немало замыслов, связанных с созданием и записью поэтических композиций. Валерия Владимировича Фокина за то, что загрузил работой, обернувшейся лекарством, в тяжелых, подчас тупиковых ситуациях….
Список можно продолжать. Потому что Мартону посчастливилось встретиться на жизненном пути со многими интересными, тонко чувствующими людьми (а о везучести Николая Сергеевича свидетельствует и само название книги). И это, следуя логике рассуждений артиста, можно считать наградой за его внимание к окружающим, за стремление концентрироваться преимущественно на хороших чертах человеческих характеров.
Как, впрочем, и полагается настоящему романтику, для которого тяга ко всему светлому, уверенность в торжестве добрых начал составляет основу существования. Наверное, это и позволяет не стариться душе Мартона, доказательством чего является не одна лишь плодотворная, многогранная актерская деятельность артиста, но и его совместный (стоит добавить, выпущенный при содействии Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной программы «Культура России 2012-2018) с Евгением Соколинским литературный труд.
«Страстной бульвар, 10» № 3 за 2017 год.
