«СУХОЙ ГОЛОС ТРАГЕДИИ»

  «Наш класс» в Первой Студии Театра имени Евгения Вахтангова

 

Жанр спектакля, основой которого является одноименная пьеса современного польского драматурга, режиссера, продюсера Тадеуша Слободзянека определен не обычно — «история в XIV уроках», что можно понимать по-разному. Буквально, как некий единый сюжет, с расставленными в хронологическом порядке поучительными событиями. Или — символически, под словом «история» подразумевая своеобразную, провоцирующую серьезные выводы летопись поколения тех, чья биография пришлась на период целого ряда потрясений, случившихся в прошлом, двадцатом веке и чуть захвативших начало столетия нынешнего, двадцать первого. А это Вторая мировая война, смены политических режимов и, наконец, самые тяжелые испытания, которыми становятся отнюдь не социальные катаклизмы, а метаморфозы, происходящие с душами людей.

Подобную, едва ли не глобальную тему у вахтанговцев воплощают совсем молодые артисты, объединившиеся под эгидой Первой Студии театра. Воплощают чрезвычайно органично. Ведь они уже многое умеют, в частности знают толк в слаженности сценического ансамбля, в котором каждый хорош и каждый находится на своем месте. Но гораздо важнее то, что в какой-то момент возраст исполнителей смыкается с возрастом персонажей. И это невольно придает пронзительную интонацию общему звучанию спектакля.

Спектакля достаточно длинного, трехчасового, с единственным, не слишком продолжительным антрактом, но, тем не менее, смотрящегося на одном дыхании. Благодаря стремительности развития действия, воспринимающегося как «страницы» воспоминаний одного из действующих лиц — Абрама (Максим Сервиновский), которому отмерен самый долгий по сравнению с его ровесниками жизненный срок. Об этом свидетельствует сделанная мелом надпись на одной из школьных досок, зафиксировавшая даты его рождения и смерти.

Точно такие же доски заполняют оформленное художником Александром Боровским пространство Новой сцены Вахтанговского театра (а именно на этой, камерной, сравнительно недавно открывшейся площадке играется спектакль). И на них также написаны годы жизни остальных персонажей — Зоськи (Полина Кузьминская), Рахельки (Ксения Кубасова) и Доры (Дарья Мельникова), Зигмунта (Владимир Логвинов), Хенека (Алексей Гиммельрейх) и Якуба Каца (Эльдар Трамов), Менахема (Владимир Шульев), Рысека (Юрий Поляк) и Владека (Павел Попов). Поляков и евреев, волею судьбы оказавшихся в одном классе школы небольшого городка Едвабне.

В тексте Слободзянека и соответственно в программке город не указан, но из аннотации мы узнаем о документальности пьесы, что оказывает решающее влияние на стиль постановки — в меру условной и одновременно психологически разработанной до мелочей, но, несмотря на присутствие в ее «партитуре» ярких жанровых «зарисовок», отличающаяся внутренней строгостью. О трагическом — об убийствах и насилии, погромах и массовом уничтожении еврейского населения в 1941-ом, языком театра здесь рассказывается без сентиментальности, «сухим голосом», с «сухими глазами», словно в сердцах говорящих все выжжено, и на слезы уже не остается сил.

Этот настрой передается и зрителям, в которых создатели спектакля, ведомые режиссером Натальей Ковалевой, стремятся вызвать отнюдь не жалость, а сопереживание всему тому, что происходит на сцене. Но главное — заставить зал задуматься о том, как тонка грань, отделяющая человека от зверя, а выбор всегда остается за нами.

И пусть перешагнувшие границу дозволенного в итоге оказываются наказаны  не сложившимися семьями, неизлечимыми болезнями предложенное автором, а вслед за ним и театром импровизированное, позитивное по духу, примирительное «послесловие» к спектаклю выглядит несколько надуманным. Конечно, искусство, как бы ни был печален его предмет,  должно оставлять в зрительских сердцах свет. Но все же, все же.… Даже, если палачи и жертвы связаны прочными, неразрывными и за пределами этого мира «нитями» школьного братства, есть вещи, которые ни понять, ни простить, ни забыть нельзя.

Особенно злодеяния, совершенные под влиянием националистских настроений, увы, и сегодня набирающих все новые и новые обороты. Поэтому «Наш класс» у вахтанговцев с его центральным смысловым «посылом» об опасности моральной глухоты к «урокам истории» стоит считать не просто спектаклем, а, своего рода, поступком. Граждански «заряженным» высказыванием, достойным уважения и восхищения.

 

 

 

«Страстной бульвар, 10» № 3 за 2016 год.

Рецензии