«Сердце не камень» в Малом театре
Жанр спектакля определен, как комедия. Но, покупая билет, далекому от искусства зрителю не следует забывать, что написал ее А. Н. Островский, который и в своих-то чисто комических драматургических опытах не развлекал, а ставил перед собой «нравственные цели», считая именно комедию «лучшим средством для их достижения». А уж о пьесе «Сердце не камень» и говорить нечего. По содержанию она, несмотря на наличие ряда действительно курьезных ситуаций, тяготеет к драме, затрагивая типичную для творчества «русского Шекспира» более чем серьезную тему противоречивых взаимоотношений человека и денег. И, как следствие, — «мотив» борьбы за щедрое наследство, в которой многие люди, увы, подчас ничем брезгуют. Последнее созвучно любой исторической эпохе — и той, в которой жил и творил Островский, и, к сожалению, нашей сегодняшней реальности.
Однако не одна лишь актуальность сюжета побуждает Владимира Драгунова обратиться к пьесе любимого автора Малого, кстати, давно не шедшей и на его подмостках, и вообще в Москве (последняя по времени столичная премьера «Сердце не камень» датирована 1997-ым годом, когда одноименный спектакль выпустил Борис Морозов в ЦАТРА). А стремление предложить нашему вниманию необычную версию одного из лучших и, по мнению режиссера, таинственных созданий классика, в тексте которого ему слышатся «достоевские» и даже «чеховские» интонации.
Идея спорная, хотя и заманчивая. Недаром она увлекла всех участников постановочной группы. И в первую очередь композитора Григория Гоберника, чьи мелодии не сопровождает действие, а являются его полноправным участником, буквально с начальных, тревожных аккордов определяя стилистику спектакля, предвещая нешуточные потрясения и страсти, которые предстоит испытать главным персонажам — богатому купцу Потапу Потапычу Каркунову и его жене, Вере Филипповне, приказчику Каркунова Ерасту и племяннику Константину Лукичу. В свою очередь художник Мария Рыбасова, лишает оформление пространства сцены театра на Ордынке мелких бытовых деталей, сделав его достаточно функциональным. При помощи необходимых предметов мебели и реквизита Рыбасова точно и одновременно тактично обозначает то или иное место действия (покои Каркунова, контору Ераста, дворик перед монастырем, куда ходит молиться Вера Филипповна) и весь антураж выдерживает в деликатных, хорошо сочетающихся между собой тонах. Стильны и выполненные по эскизам Оксаны Ярмольник костюмы (смущают, пожалуй, лишь платья Веры Филипповны с большими буфами, искажающими пропорции фигуры исполнительницы этой роли — Лидии Милюзиной). Стараются соответствовать задумке Драгунова и артисты.
Правда, на сегодняшний день это у них не очень получается. Возможно, режиссерский замысел пока представляется им немного умозрительным, и нужно время на то, чтобы с этим замыслом сродниться.
Поэтому сейчас в наиболее выгодном положении оказываются те, кому ролевой материал позволяет существовать в традиционной для сценического воплощения пьес Островского манере, — Владимир Дубровский и Ирина Жерякова. Они колоритно, можно сказать, «вкусно» играют близких дому Каркунова семейную чету Халымовых, Исая Данилыча и Аполинарии Панфиловны. И их работы уже на премьерных спектаклях покоряют своей яркостью, цельностью. Остальные же находятся словно на распутье. Глеб Подгородинский в роли Константина Лукича Каркунова явно перебирает с агрессией по отношению к Потапу Потапычу и Вере Филипповне, и в его прозрение, происходящее благодаря общению с добродетельной супругой дяди, верится с трудом, настолько однообразен актерский «почерк» Подгородинского в новой роли. А играющая благородную, исполненную чувства собственного достоинства Веру Филипповну актриса Лидия Милюзина и Василий Зотов, которому режиссер доверяет роль запутавшегося в понятиях чести и бесчестия, но, тем не менее, испытавшего на себе благотворное влияние героини, наоборот излишне сдержанны, порой, и вовсе зажаты. Хотя в их работах, справедливости ради стоит заметить, уже сейчас угадывается глубина. Нет сомнения в том, что обретет объем и образ Каркунова у Василия Бочкарева, который, кажется, тоже еще не вполне «освоился» в сложном «рисунке» роли Потапа Потапыча, чья мощная натура претерпевает у Островского радикальные метаморфозы. От неприкрытого, какого-то вызывающего самодурства до произошедшего благодаря внезапному осознанию безоговорочной чистоты Веры Филипповны открытия простой истины, заключающейся в том, что душу помогут спасти не деньги, а лишь изменение мировоззрения. И главное — бескорыстие, с которым надо творить добрые дела.
Данный смысловой «посыл» Бочкарев «транслирует» в зрительный зал ненавязчиво, избегая открытой эмоциональности и пафоса, а, стало быть, некоторой назидательности звучания роли. Такая позиция артиста вызывает уважение. Но все же, кажется, что небольшая доля нравоучительности здесь не повредила бы. Ведь подобный акцент изначально заложен в тексте самим Островским, и, как ни трактуй пьесу, совсем убежать от него вряд ли получится.
«Новые известия» от 25.11.2015 года, «Театрал-онлайн» от 27.11.2015 года.
.
